На дворе 2022 год. А сорок лет назад, 16 февраля 1982 года, свершилось событие, которого мама ждала всю свою жизнь. Состоялся в этот знаменательный день праздник, по масштабу не уступающий Всемирному потопу, изобретению колеса или падению Тунгусского метеорита. В этот день, друзья мои, была у моих родителей серебряная свадьба.
Казалось бы, что такого?.. Ан нет! Мама мечтала о ней, сколько себя помню. Частенько приговаривала, мол, вот доживу до серебряной свадьбы, а там…
То ли заживем мы по-другому, то ли еще что-то необычное нас ждет, она не договаривала. Но мне, наивному советскому пацаненку, казалось, что после этой серебряной свадьбы наступит обещанный коммунизм.
Когда я в школе обрастал тройками — еще лет за десять до этой исторической «вехи», — мать кричала:
— С таким бестолковым сыном и до серебряной свадьбы не доживешь!.. Дал же Бог троечника!
Будучи в редкие семейные ссоры злой на отца, она и его отчитывала, ссылаясь на свою мечту:
— Вот доживем до серебряной свадьбы, и можешь идти на все четыре стороны! — гремела она посудой на кухне. — А пока будь добр, Толя…
А уж когда наступил 1982 год! Почти все полтора месяца до 16 февраля ни дня не обходилось без упоминания о предстоящем событии. Страна в свое время к 16 съезду партии не готовилась с таким размахом, как наша семья к серебряной свадьбе родителей. Все варенья-соленья в погребе чуть ли не ежедневно проходили мамину ревизию. Она пересчитывала-переставляла банки с полки на полку, постоянно приговаривая, что это к грядущему празднику.
— После серебряной свадьбы берите свое варенье хоть под подушку, а пока ни-ни!
Мама готовилась к этой свадьбе чуть ли не ежечасно. Она этим горела. Она этим жила.
И вот пошла последняя предсвадебная, ударная декада!.. Помню, с каким волнением мама тайком от отца — «Чтобы был сюрприз, сынок, а как же иначе?» — ходила к соседке на примерку праздничного платья. Помню, как за пару дней до самого юбилея она позвонила мне вечером и попросила срочно-пресрочно прийти домой по неотложному делу. Я, теряясь в догадках, бросился со всех ног. Мать еще с порога схватила меня за рукав:
— Саша, глянь!
Она вытащила из комода — фату! Самую настоящую фату! Я о-бал-дел! Мама и фата! Потом она надела туфли и прошлась, приплясывая, как девчонка. — Ну как я тебе?
…Прошло сорок лет, но я до сих пор помню мамины глаза в тот миг. А потом… Потом я вернулся к себе домой. Уложил спать пораньше жену и дочку и уединился на кухне. Заварил покрепче чай, положил на стол пачку «Беломора», принес ручку, прикрыл кухонную дверь, взял гитару и на одном дыхании сочинил искреннее произведение:
— А может, все вчера лишь было?!
Немножко грусти и тоски
Нам в это миг не помешает
И к этой свадьбе на виски
Вам серебро февраль подарит!..
Никогда в жизни, ни на каких смотрах и концертах я не пел так проникновенно, как тогда за праздничным столом эти накануне сочиненные строки, дрожал от волнения голос, холодок пробегал по спине, но руки привычно брали аккорды…
Мама-невеста плакала не таясь. Отец — жених подозрительно внимательно разглядывал что-то у себя под ногами. Обомлевшие гости сидели, не шелохнувшись. А я пел. Пел, как последний раз в жизни…
Горько!.. Горько… Ах, как мне горько…
